Я поднялся из-за стола.

— Если я действительно хочу стать сильнее, мне надо сражаться с опасными противниками. К тому же, может, под всплеском адреналина у меня снова получится войти в режим боевого транса. Ну и последнее. Мне необходимо самому участвовать в мести за родителей. Это важно.

Уж не знаю, настойка во мне говорила или нет, но я действительно преисполнился праведным гневом. Руки так и чесались свернуть кому-нибудь шею.

— Слова не мальчика, но мужа! — довольно произнес Кичиро и снова потянулся за термосом. Кажется, сегодня я напьюсь. Что-то я зачастил в последнее время.

Генерал Панкратов был грузным мужчиной с седыми волосами и глубоким шрамом на правой щеке. Он бы мог поправить свою внешность, но специально не делал этого. Ранение было постоянным напоминанием о предательстве очень близкого человека, чуть не ставшее для него фатальным. Бывало, Михаил вспоминал о том происшествии и раз за разом прокручивал его голове. При этом он не пользовался возможностями чипа, чтобы посмотреть запись произошедшего, ибо снова увидеть это было просто невыносимо. Слишком глубокую рану нанес ему сын в ту роковую ночь.

— Михаил Илларионович, — в кабинет вошла молоденькая секретарша, которая то и дело бросала томные взгляды на бравого вояку. Но, к ее сожалению, генерал никогда не смешивал работу и личную жизнь. — К вам на прием записался некий Кичиро Евграфович. Участковый самурай Петроградского района. Говорит, что вопрос не терпит отлагательств.

Панкратов приподнял бровь от удивления. Редко кто-то из ветеранов наведывался к нему. Обычно они просто жили в удовольствие, пользуясь всеми возможностями своей почетной пенсии.

— Он внизу?

— Да, господин.

— Тогда приведи его.

Через несколько минут в кабинете показался полноватый усатый японец, который остановился у входа и вытянулся в струнку. Михаил помнил этого офицера с уникальным защитным классом «ранговой пыли». В принципе, ничего удивительного. Сложно забыть о Ратнике, который за всю свою военную карьеру не получил ни единого ранения. А ведь последние пятнадцать лет службы он практически не вылезал из горячих точек.

— Генерал, участковый самурай Кичиро....

— Отставить, офицер. Ты сейчас не на службе. Присаживайся, — Панкратов показал рукой на стоявшее напротив кресло. — Что-то произошло?

— Мы нашли тех, кто принял заказ на убийство Вороновых.

— Они еще живы?

— Пока что да.

— Смотрю, офицерское братство нынче не то. Во времена моей молодости их бы сразу же уничтожили.

Самурая задели слова генерала. Но в чем-то он был прав. Лет двадцать назад они бы бросились в сражение, не думая о последствиях. Сейчас же все....иначе.

— У нас есть подозрения, что их курирует кто-то сверху. Поэтому нам бы хотелось знать, что мы не причиним вам вред своими действиями. Все знают, что офицерское братство действует под вашим покровительством.

— За это не беспокойся. Если у кого возникнут претензии, он может высказать мне их в лицо.

Кичиро польстило, что Панкратов один в один повторил сказанную им фразу.

— Есть еще кое-что. Вам уже докладывали о потенциале Ярослава Воронова?

— Еще бы, — ухмыльнулся генерал. — Подросток, у которого в будущем может получиться взять уровень Титана и заткнуть за пояс самого меня. Так в чем проблема? Надеюсь, его обучением занимается достойный представитель офицерского братства?

— Более чем. Проблема в том, что он хочет поучаствовать в предстоящей операции. И это....очень опасно. Попадет под техники Ратника — мальчику конец.

— Значит, сделайте так, чтобы не попал. Нельзя лишать парня возможности отомстить за родителей. Но и его смерть будет тоже очень не кстати. Поэтому ты лично будешь отвечать за его защиту. Если я правильно помню, подобное как раз по твоему профилю.

— Так точно, генерал.

— На том и решили. Когда собираетесь проводить операцию?

— Завтра.

— После того, как закончите, жду от вас подробный доклад.

— Есть!

Генерал немного наклонился к собеседнику.

— И напомню тебе, самурай, никакого жалости к врагам! Наши недруги должны раз и навсегда запомнить, что не стоит связываться с офицерским братством! Вырезать всех под корень!

Глава 15. Что было, то было

Сегодня у меня был очень насыщенный день. Сперва тренировка, после которой я слегка распробовал настоечку. Теперь вот переговоры с продюсером. А вечером наконец-то встреча с Болотовым. И это я еще от Кичиро Евграфыча сообщение не получил. Вполне возможно, ночью будет вылазка и мое первое боевое крещение. Адреналин теперь хлещет — звездец.

Этот парень был из тех, кто просто любит жизнь.

Любит праздники и громкий смех, пыль дорог и ветра свист.

Он был везде и всегда своим, влюблял в себя целый свет,

И гнал свой байк, а не лимузин, таких друзей больше нет.

(Ария — Беспечный ангел : https://www.youtube.com/watch?v=ztKl8qqZr0c)

— Ты эти песни по ночам штампуешь, что-ли? — протянул Михаил Валерьевич, неспешно помешивая кофе. Сегодня в ресторане было достаточно пустынно, так что своей игрой я никому не помешал.

— Берите выше, прям перед нашей встречай концовку сочинил, — ответил я, откладывая гитару. — Ну так что скажете, мои нынешние условия вас устроят?

Я решил все-таки дать продюсеру несколько песен, чтобы тот не вставлял палки в колеса Истиславу и его планам на открытие собственного агентства. А в том, что в будущем возникнут какие-то сложности, я не сомневался. Но и цена сбавлять я не собирался. Если не договоримся, черт с ним.

— На фиксированную плату в четыреста рублей я возможно соглашусь, — он отпил кофе, при этом хлюпнул пару раз. Бесит, сволочь такая. — Но на этом все. Больше тебе не причитается никаких выплат. Меня просто не поймут в профессиональных кругах.

Вот тут мне надо было серьезно задуматься. Давать сейчас слабину? Такое себе. Эта акула шоу-бизнеса моментально вцепится мне в шею. С другой стороны, четыреста рублей тоже хорошие деньги. Но отдавать их за такую душевную песню жаба душит.

— Вас не устраивают мои условия, меня — ваши, — подытожил я. — Может, сойдемся на середине?

— Что ты имеешь ввиду?

— Шестьсот пятьдесят за песню. Это та фиксированная цена, которая меня полностью устроит.

— А их будет несколько? — поинтересовался Михаил Валерьевич.

— Три. Для начала сотрудничества это более, чем достаточно.

Продюсер ненадолго задумался и снова начал помешивать свой кофе.

— Четыреста рублей, — твердо произнес он. — Это финальное предложение.

— В таком случае, я поищу иные варианты для продажи.

— Не стоит со мной ссориться, Ярослав. Ты только на начальном этапе своего пути в шоу-бизнесе.

Ха! Напугал ежа голой жопой...

— Как я уже вам говорил, меня совершенно не интересует карьера музыканта.

— Но и продать свое «творчество» у тебя не получится, — отрезал Михаил. — По крайней мере, в России.

— Значит, поищу покупателей за рубежом. Или все же буду исполнять эти песни сам.

Мужчина постучал пальцами по столу и поморщился.

— Ты действительно хочешь развязать эту войну ради каких двухсот пятидесяти рублей сверху?

— Могу вам задать тот же самый вопрос, — спокойно ответил я, поднимаясь на ноги. — Будем считать, что на этом наш разговор закончен.

— Ярослав, ты сильно ошибаешься, если думаешь, что наследница тебя прикроет! — Продюсер слегка приподнялся над столом. — Не у одного тебя серьезные связи!

— До свидания!

— Я не позволю тебе исполнять свои песни, слышишь?! НЕ ПОЗВОЛЮ!!!

Последние слова он уже кричал мне в спину. Договориться у нас так и не получилось.

Княжна Астафьева сидела на своей кровати и буквально выла от тоски. Последние дни все бегали вокруг нее на задних лапках. И при этом никто не говорил, что именно случилось. Чип отключили на время реабилитации, а планшет и телефон отобрали под предлогом того, что ей было необходимо полное спокойствие.